Канун
Рождества
провожу в Назарете,
Где
небо - в решеток
сквозном
трафарете,
Где
ноют порочно
зачатые дети,
А
вести благие
- лишь в
местной
газете,
Где
говор -
случайный
поток
междометий,
Гортанных,
просыпавшихся
из-под плети,
Где
ткань
распадается
прошлых
столетий
Истлевшею
ветошью на
скелете.
Где
суетно всё, и
нет места
примете,
Коль
скоро не
видеть её в
минарете,
Где
боле один за
других не в
ответе,
Где
боле никто ни
за что не в
ответе...
***
Зонт
одинокий на
тропе
Рождает
мысли о потопе,
Промозглой
осени в
Европе,
О
стоге, гроге, кабаке,
О
незаконченной
строке,
Умершей
на последнем
слоге,
О
комьях грязи
на пороге,
О
старой шляпе
на крюке...
О том,
что тополь у
дороги -
В
решетке
ливня, как в
остроге.
И
вновь, - о
гроге, кабаке,
О
том, что в
Ялте
недотроги
Беспечно
дремлют в
канапе
И
писем нету
от АП…
***
Агония,
осколки сна,
Непрожитое
уступает
Не
наступившему,
и тает
Арбат
простуженный,
она
По
снега
нищенским
заплатам
Идущая, во
сне, Арбатом.
Ущербна
зимняя луна,
На
полустанке
виновато
Отходит
поезд в
никуда.
Вагоны,
лунная слюда,
Агония,
осколки сна…
***
Как
ты живёшь,
куда спешишь,
Худая,
стылыми
проулками?
Где
балуешься
кофе с
булками
И
сигаретками
грешишь?
Как
ты проводишь
вечера -
В
каких компаниях-шампаниях?
И у окна ль
встречаешь
ранние,
Глаз
не
продравшие
утра?
Когда
вернёшься ты
домой,
Тоскою
зимнею томима?..
Тут
мимо всё,
своё, но - мимо...
Но
есть уют, и
есть покой.
***
Мой
обмелевший "Вгляднаружу"
Всё
более похож
на лужу…
К
моим
приносит
берегам
Лишь
хлам да спам…
***
Пока
я дня влачу
оглоблю,
Тружусь
"весомо,
грубо, зримо",
Она
гуляет по
Греноблю,
Прозрачна
и неуловима.
Пока
мой
поредевший
скальп
На рук
подушке
отдыхает,
Она,
беспечная,
порхает
В предгориях
хрустальных
Альп.
Сажусь
у тёмного
окна.
В
руке бокал
запотевает,
Не
в силах
отогреть
вина…
Там,
где
прилежная
страна
К
каминам
жмётся,
остывая,
Что
пьёт,
беспутная,
она?
Что
взглядом
ищет,
попивая?..
***
Я узнаю в
твоей руке
-
Неутолённых пальцах
ломких, -
Что
мир подобен
острой
кромке
Куда
скорее, чем
реке.
В
твоём
заостренном
плече
Читаю:
"Этот мир -
непрочен..."
И
ветер,
баловень
обочин,
Сорвёт
досаду на
свече.
Сколь
явственно в
твоём лице
-
Прозрачный,
акварельный
профиль, -
Что,
если истина, -
то в кофе
Куда
скорее, чем в
винце...
***
Легко
любить на
расстоянии,
Руками
разводить
напасти,
И
невесомое
внимание
Оказывать
предмету
страсти.
Легко
любить на
расстоянии,
Играя,
заполнять
пробелы,
И
смело под
свои желания
Ей
душу
сочинять и
тело.
***
Насмешлив
я и ироничен,
Но
не циничен и
глумлив...
В
краю, где
вместо
пухлых слив
И
грешных
сладостных
черешен -
Ряды
морщинистых
олив
Шагают
в вечности
залив,
Сей стиль
приемлем и
привычен...
***
В
Лапландии не
жесток лёд,
Метель
незлобно каруселит
-
Прохожего
не отметелит,
За
ворот снег не
наметёт.
Слюда
оконная
тонка -
Горит
фонарик в
каждом доме,
И
милый
человек
суоми
В
сугроб
паркует оленька.
Олешка
куцыми
рогами
Потешно
целится в
зенит,
Клубит,
балует
бубенцами
И колокольцами
звенит.
В
Лапландии
под Новый Год
Мороз
ударит не
суровый,
Снегурка
с внешностью
коровы
У
глазурованных
ворот
Кого-то
(но не Деда)
ждёт...
Позёмку
переходит
вброд
Мужик
блаженный и
поддатый,
И
месяц,
вынырнув из
ваты,
Его
сквозь
кружево
ведёт.
Порой,
набившая
оскому
Звезда
с
звездою
говорит,
Сиянье
робкое горит,
Полярное
всему
земному.
Год
прошлый
пущен с
молотка -
Сомкни
усталые
ресницы...
Лапландия
так далека,
Что
может только
сниться,
сниться...
***
Мой
Крым - он
крынка с
молоком
И
сока
солнечного
склянка…
Полянка,
вольная
гулянка –
Мир
травянист и насеком!..
Стеблей
плетёнку
каблуком
Мы
попирали
спозаранку,
И
прыскал ягод
алый морс,
И
пачкал ног чесучий
ворс…
А,
впрочем, - ты
сейчас крымлянка…
Скала
(скала ль?)
тебе
приманка,
Иль
ты - беглянка
от забот,
Которых
полон рот,
весь год –
Пластинка
та же и
шарманка…
А
там – Форос,
античный
торс
Ползёт
по "Канту"
(или "Банту"?..),
Как
муравей по
фолианту,
И
в этом –
ухарство и форс,
И
фарс. И
истина, быть
может…
(Являет нам –
Аллах велик! –
Свой
ясный,
неподкупный
лик
В курносой
обгорелой
роже…)
А
впрочем,
мудрая скала
С
усмешкой
сонной раз за
разом
Лениво
сбрасывает
наземь
Зарвавшегося
скалола…
За
что – не ясно… За глаза,
Быть
может, иль
ещё за что-то,
Что
и припомнить
неохота…
А
может –
просто, а не
"за"…
Но
где же ты,
мой светлый
друг?
В
какие
забралась ты
выси
Орлиные,
тропою рыси
Зачем
отправилась
ты вдруг?
Скала
тебе, дружок,
плетёт
Каминов
макраме и
полок,
Корявая
бородка ёлок
(Иль,
что там
водится?..)
растёт
По
склонам
серым и по
стенам,
(Особенно
небрит
овраг…)
Зависло
облако, как
флаг
Над
кораблём – Парагельменом
(Что это там –
не
непременно,
Но пусть
условно
будет так)
Ты
ль это, ты ли,
хрупкий сон
Мой,
железяками
увешана?..
Ради
чего? Какого
лешего?
Кем
этот вирус
занесён?
Внизу
- причесанный
лесок,
Лагуна
с лодками,
удилами,
Гладь
вод морских
(по ней всё –
вилами...),
В
зубах
зажатый
колосок,
Песок
белее
неглиже
И
мельче
сахара и
соли, и
Весь
прочий вздор,
приятный
более,
Чем
мясо мишки на
ноже:
Матрасничать
(давить
бочком
Матрас) и не
считать
минуту,
Кирять, нырять, шугать
бычков
(Они
хоть
пережили
смуту?)
Скакать
по гальке
голышом
Распущенным,
блистать
телесно,
Не
отделяя
"хорошо"
От
"правильно"
или
"полезно"…
Пожить
бесплатно,
налегке…
Взлетев
на болдер
(то есть –
глыбу),
Глядеть
подолгу, без
отрыву
На
чаек точное
пике,
На
барку, что,
уйдя по рыбу,
В
прибрежном
тонет молоке,
-
Сопротивляется
приливу...
Подумать,
вскользь, о
моряке...
Из
пены
выходить,
дрожа,
Жевать
упругую креветку,
По
вечерам в
чужой пожар
Подбрасывать
сухую ветку…
Бродить.
Зайдя на
огонёк,
Тянуть
неспешно
тёрпкий сок…
***
Ну
что же, –
штурмом ли,
осадой,
Воитель
мудрый и
седой,
Тебя
возьму, и ни
ограда,
Ни
грозный вал,
ни ров с
водой
С
напором
ласковым не
сладят!
Как
воин дикий,
как гурон,
Бесчувственный к
телесным
ранам, -
Готов
терпеть
любой урон!..
К
твоим стенам,
в пролом,
тараном,
За
эскадроном
эскадрон
Отправлю
рифмы, ритмы,
строфы!..
Отворотившись
от шурпы,
Так
скифы шли на
штурм Европы
-
На
древках алые
шарфы
Горят
предвестьем
катастрофы!
И сколь не
стискивай
виски
Томясь
предчувствием
несчастий,
В
твой мир, в
девичьи
тайники,
Срывая
даровые
сласти
Нахлынут
варваров
полки!..
И
упиваясь
этой властью,
Все
переулки, все
лески,
Всех
башен острые
соски,
Все
закоулки,
закутки
Предам
огню любви и
страсти!
***
Я
знаю, – от таких,
как ты и тают
Снега
и
антарктические
льды,
Заметны
изменения
среды,
Родимой,
окружающей, в
Китае,
В
Гренландии
со льдами
нелады –
Льды
сделались
прозрачны и
худы…
Голландия
в тюльпане
утопает
Пока
ещё, но это - до
среды…
Солёное
нашествие
воды
Тюльпандия
невольно
испытает -
Такая
вот награда
ожидает
Тюльпандцев за
прилежные
труды…
Ты
что же о себе
воображаешь,
Скажи
мне, неуёмная,
скажи?..
На
что мы спишем
все неурожаи,
Все
недороды просовых
и ржи,
Засохшие
деляны и лужаи?..
Такие
будут смуты,
дележи,
Что
в ход пойдут
кинжалы и
ножи!..
Зачем
ты горячишь
нас и отчаишь,
Короткогривый
огненный
конёк?!
На
твой
неутомимый
огонёк
И
я, нежесткокрылый,
прилетаю,
Ожоги
и проплешины
латаю,
Потом уже -
отправленный
в тенёк…
И
лишь тебе всё
это
невдомёк...
Летишь ты,
безотчетно
излучая,
Пекучие,
горючие лучи,
Своей
беспечной
маленькой
печи
На
ключ и на
замок не
заточаешь,
Ни
булки не
печёшь, ни
калачи,
Не
обжигаешь в
печке
кирпичи…
Слоняешься,
не чувствуя
вины,
За
смытые,
поруганные
страны,
Страдают
детвора и
ветераны
От
ветреной
погоды и
волны,
Повадки
и дела твои
темны,
Причуды
и странны, и
многогранны…
***
Как
всё
намеренно
картинно:
Осенний
день роняет
длинно
Усталый
диск за
горизонт -
Так
франка
тёртого
патину
В
карман
задумчивый
гарсон
Роняет,
подав круассон…
Какой
мучительный
сезон,
Какие
порченые
вина –
Тоски
не утолят и
сплина…
Как
горизонт
губу кривит
Прокуренную
и кровит,
В
одном
единственно повинный,
А
именно – что
обрамляет
вид
На
Изреэльскую
долину,
На
дали пьяные в
дымину,
На
удрученные
холмы,
Которых сонмы –
тьмы и тьмы,
Что
не волнует
лишь иные
Самовлюблённые,
пустые
Иль
захламлённые
умы
(Но
это, милая, не
мы…)
Когда
промчит,
вминая глину,
Оставит
след свой
всадник блед,
Я
у окна два
стула сдвину,
Достану
полосатый
плед -
Тебе,
мой друг,
прикрою
спину,
И
будем мы на
склоне лет
И
сумрачной
горы на
склоне
Присутствовать
и ждать побед
- В уединеньи,
тет-а-тет -
Матёрого
Добра в Законе
В сраженьи
при
Армагеддоне…
Не
думай, что
ударит гром,
С
цепи
сорвутся
стаи молний…
Нет,
в этом плане
всё – шаром…
Не
будет гама,
грома, вони,
И
ни плутоний,
ни полоний
Не
будут Злом
применены
На
протяжении
войны.
Не
будет
грохота
орудий,
"Слиянья
в вой"...
Поверь, не
будет
"Смешенья
в кучу" -
люди-кони
Останутся
плодом
иронии,
И
битва не
оставит след
За
неименьем
вязких сред,
А
также –
неименьем
веса
Вполне
телесного
замеса
У
двух
виновников
агонии…
Любые
признаки
войны
Едва
ли будут нам
видны.